Ремейк Нового года - Страница 84

Плечи старика поникли.

– Ну что ж, давайте, кстати, посмотрим, – предложил я. – Заодно и проверим вашу аппаратуру.

Я без приглашения подошел к подзорной трубе.

Квартира Ирэны Викторовны просматривалась изумительно. Я еле удержался, чтоб не присвистнуть – настолько четко все было видно. И подозвал пенсионера.

– Ну-ка, Евгений Поликарпович, взгляните…

Дед сменил меня у окуляров и через пару секунд со стоном опустился на пол.

– Это она, она! – хрипло повторял он.

Я тоже прекрасно узнал свою заказчицу, Ирэну Викторовну.

Она лежала в гостиной на полу, на роскошном ковре. Под ее головой отчетливо просматривалось озерцо крови…

* * *

Мои показания обеспечили мужу как минимум «пятнашку».

Приехала опергруппа. Возглавлял ее мой приятель из ОВД Вася Перепелкин.

– Опять ты в самой гуще! – досадливо проворчал он.

– Дурачок! – ласково парировал я. – Да с моими показаниями тебе вообще ничего делать не надо!

И я рассказал Васе про визит Ирэны Викторовны. Про то, как женщину обеспокоили вечерние пробежки мужа. Про то, что она поручила мне выяснить, к кому он бегает. И про то, как я сначала зашел в тупик, а потом блистательно раскрыл это дело.

Довольный Вася только кивал.

– Складно, складно болтаешь… Одного я не понимаю. Зачем он в шестнадцатую-то квартиру ходил? Или твоя секретарша чего напутала?

Я пожал плечами:

– Нет, он правда туда ходил. Там две бабки живут. Одни, без мужчин. Семенюк утверждает, что муж помогал им карниз прибивать.

Вася тут же парировал:

– Странное занятие для снайпера.

– А он и не снайпер, – хмыкнул я. – Он дилетант. И недоумок. Очень грубо сработал. Грубее и не придумаешь.

– Так нам же оно и лучше! – хохотнул Вася. – Ладно, Синичкин. Отдыхай.

И я ушел отдыхать. Вернулся домой и тут же завалился в койку.

Когда засыпал, перед глазами проплыла печальная физиономия мужа. Глаза смотрели скорбно, уголки губ печально опущены. Казалось, он растерянно спрашивает: «Ну как вы могли?! Это не я!»

Я строго ответил видению:

– Ты, ты, голубчик. Думал наследство хватануть, а не вышло!

И провалился в сон.

Снился мне новый офис – двух тысяч, полученных от Ирэны Викторовны, хватит надолго.

…Впрочем, часть гонорара пришлось потратить на менее важные вещи.

На следующий день мне позвонил Перепелкин. Сказал в телеграфном стиле:

– Освобожусь в шесть. Без руля. Не обедал.

Отказать голодному Васе значило как минимум лишиться лицензии на детективную деятельность. И я покорно сказал:

– Пойдем в «Дрова». Там хавчик – съешь сколько влезет.

А качество хавчика Васю никогда особо не волновало.

В «Дровах» Вася выбрал самую большую тарелку. Перемешал корейскую морковку с селедкой и свиным рубцом. Тяпнул добрый стопарик, заел огурчиком, накинулся на еду. Я вяло жевал невкусные пирожки, водку хлебал по глотку и терпеливо ждал, пока Перепелкин утолит первый голод.

Ждать пришлось долго. Наконец Вася откинулся над пирогом с вязигой и сообщил:

– Не колется твой муж. И так с ним, и сяк – на своем стоит. Говорит, только следил, а убивать – это никогда, ему без нее жизни нет. Ирочка, мол, единственный свет в окошке. Всю ночь рыдал, спать людям мешал. Сокамерники ему по зубам надавали.

– Артист, – пожал я плечами.

– Семенюк тоже не колется, – продолжал Вася. – Что следили – признался. Трубу свою подзорную сдал. А про убийство молчит.

– Ну и молодец. Не хочет соучастником идти.

– А он и не соучастник. – Вася снова хватанул водочки и приступил к пирогу с вязигой. – Эксперты сказали, что стреляли, скорей всего, не с шестого, а с чердака.

– Да ну! – я аж водкой поперхнулся.

– Вот тебе и ну. – Вася налил себе еще стопку. – Проверили чердак. Картина маслом: свежие следы, открытое окно. И самая песня – винтовочка… Новенькая, чистенькая, нигде не светилась. Два выстрела. Оба в цель.

– А отпечатки?

– Обижаешь. Ни одного. Даже следов – и тех не установили. Убийца, судя по всему, шел в целлофановых бахилах, какие посетителям больниц выдают.

– Значит, муж хитрей, чем казался. Вышел от Семенюка и отправился на чердак. Два выстрела – это пять минут. А Семенюк подтвердил его алиби.

– Складно, – похвалил Перепелкин. – Только тут еще соседка нарисовалась. Ну та, из шестнадцатой квартиры. Которой он карниз прибивал. Заявила, что видела в подъезде незнакомого человека. Вчера, около семи вечера. Говорит, поднимался он пешком и пытался прятать лицо. Но она его все равно хорошо разглядела. Фоторобот составили.

– Покрывает мужа, – нахмурился я. – И фантазирует.

А Вася только руками развел:

– Покрывает – не покрывает, а мы на всякий случай начали рабочие связи этой Ирэны разрабатывать. Выяснять, что у нее за бизнес, с кем ссорилась, кому дорожку перешла…

Он снова сходил к стойке и притащил себе очередную порцию резиновых пирожков. Я подозвал официантку и попросил еще водки. Девушка просияла: спиртное здесь стоило по-королевски, наверно, дороже, чем в «Метрополе».

– А завещание у нее было? – спросил я.

– Было, – кивнул Вася. – Могу процитировать: «Хочу особо подчеркнуть: единственный наследник – это мой муж. Любые претензии со стороны остальных моих родственников прошу считать неправомерными».

– А ты, значит, будешь искать врагов у нее на работе! – хмыкнул я.

– Придется, – вздохнул Перепелкин.

* * *

…Труп исполнителя нашли в Лосиноостровском парке тем же вечером. Он был убит единственным выстрелом в голову.

По приметам убитый походил на фоторобот, составленный со слов старушки из шестнадцатой квартиры.